да еще небольшое число энтузиастов, увлеченных изучением прошлого древних этносов. А между тем некогда это был народ, создавший огромное государство в самом центре Азии. Его правителям принадлежали все земли от сибир¬ской реки Иртыш до восточных рубежей Ирана и от оазисов реч¬ных долин Сырдарьи и Амударьи до провинций Северной Индии. И все же большая часть этой страны лежала в области Афган¬ского нагорья, Памира и Тянь-Шаня, посему в историю азиат¬ского континента эфталиты вошли, как загадочные белые горцы.
Действительно, внешний вид выделял их среди всех народов Востока. По описанию соседей они отличались светлыми, часто рыжими волосами, глазами небесно-голубого цвета и настолько бледной кожей, что от южного солнца она казалась красноватой. За свою блондинистость они и получили прозвище «белые гун¬ны». Хотя сейчас это имя никому ничего не говорит, некогда почти вся Азия содрогалась при его упоминании. Как писал один персидский историк того времени: «Даже в мирное время никто не мог мужественно и без страха смотреть на эфталита или даже слышать о нем, не то что идти на него войной открыто» .
О происхождении эфталитов ученые спорят до сих пор. Боль¬шинство полагает их потомками сарматских племен Средней Азии, ссылаясь при этом на то обстоятельство, что их язык, на¬сколько он науке известен, возможно, родственен древнеперсид-скому. Гумилев, напротив, считает этих горцев выходцами из Ти¬бета. Между тем хотя сарматские племена азиатских степей и некоторые обитатели Тибетского высокогорья и были рыжеволо¬сыми, надо признать, что вряд ли они подходят на роль праро¬дителей «белых гуннов». И те и другие давно перемешались с более темнокожим и кареглазым монголоидным населением Азии и их облик не вызывал удивления у соседей, как это постоянно происходило в отношении эфталитов.
Столь ярко выраженный североевропейский тип внешности не так часто встречается даже на территории Старого Света, не то, что так далеко в горах Востока. Кем же были эти блондины на самом деле, и каким ветром занесло их в самое сердце азиатско¬го материка? Думаю, что без собственного расследования нам здесь никак не обойтись.
Известный византийский историк Прокопий Кессарийский, подчеркнувший, что эфталиты - народ «уннского племени», сооб¬щал о них: «Из всех уннов они одни белы телом и не безобразны лицом» и еще, что «они не кочевники, подобно другим уннским пле¬менам, но издревле занимают плодоносную страну» .
Хотя термин «гунны» никогда не использовался античными писателями столь же широко, как «скифы», тем не менее, иног¬да его употребляли в расширенном толковании, в значении «кочевники» вообще. (Подобно тому, как китайцы именовали «ху» любого жителя северной степи.) Но, как видим, в данном кон¬кретном случае это отнюдь не объясняет того, почему их причис¬ляли к «уннам». Ибо тот же Прокопий специально подчеркивает их оседлый образ жизни, да и расовый тип эфталитов, очевидно, ничего общего с монголоидностью гуннов не имеет.
Более того, страна обитания эфталитов находилась за тысячи километров от Северного Причерноморья, где древние авторы локализуют степную державу царя Аттилы. Данное обстоятельство византийский историк также не преминул подчеркнуть: «Хотя эфталиты народ Уннского племени, но они не смешаны и не сносятся с известными нам Уннами, ибо ни смежной области у них нет, ни вблизи от них те не живут». Более того, обычаи эфталитов так¬же не имели ничего общего с привычной дикостью «сотрясате-лей Вселенной». По замечанию Прокопия: «Образом жизни они не похожи на других уннов и не живут как те по-скотски, но состо¬ят под управлением одного царя, составляют благоустроенное граж¬данство, наблюдая между собою и с соседями справедливость не хуже римлян или кого другого» . Для сравнения приведу сло¬ва Аммиана Марцеллина о характере и привычках настоящих, то есть этнических гуннов: «...в перемириях они не верны и непосто¬янны, быстро увлекаются всяким дуновением новой надежды и во всем полагаются на свою необузданную храбрость. Подобно неразум¬ным животным, они не имеют никакого понятия о чести и бесчес¬тии... и до такой степени непостоянны и вспыльчивы, что в один и тот же день, безо всякого подстрекательства изменяют своим союзникам и снова примиряются с ними без всякого посредничества» . Кажется, трудно представить себе народ с нравом, более кон¬трастным гуннским традициям, чем описанные Прокопием «спра¬ведливые» по отношению к соседям и «благоустроенные» эфта¬литы.
Но почему же тогда этих оседлых блондинов, «белых телом и не безобразных лицом», обитающих издавна «в плодоносной стра¬не», живущих «не по-скотски» и соблюдающих «справедливость», древние историки, тем не менее, упорно называют «уннами», то есть именем ярко выраженных монголоидов, диких кочевников, населявших противоположный угол евразийского континента?
Очевидно, разгадка данного феномена должна корениться в общей судьбе двух этих внешне непохожих этносов. Современни¬кам, видимо, было известно об эфталитах нечто такое, что дела¬ло их стопроцентными «уннами», хотя и «белыми». Поскольку антропологический тип, язык и повадки горцев явно отличаются от наблюдаемого у степных кочевников, остается, с моей точки зрения, единственно возможная версия - единство исторического прошлого. Проще говоря, византийские историки, вероятно, пре¬красно были осведомлены о том, что эфталиты некогда входили в состав государства Аттилы, то есть вместе с этническими гун¬нами составляли костяк его державы. Это и делало их «уннами». Действительно, многие германские и сарматские племена Север¬ного Причерноморья добровольно присоединились к могуще¬ственной орде кочевников и сохраняли верность потомкам Атти¬лы вплоть до полного развала этой степной империи. Значит, называя их «белыми гуннами», византийский историк и его кол¬леги, наверняка, тем самым подчеркивали именно факт истории этого этноса, его тесную связь в прошлом с бывшей державой грозного кочевого царя.
Только этим можно объяснить попадание эфталитов в число «уннских» племен. Надо заметить, что от других народов они, кроме того, отличались уникальными брачными обычаями, по¬скольку практиковали не многоженство, как иные восточные племена, а многомужество и, по свидетельству древних истори¬ков, «братья имели одну жену» . Поэтому эфталитки, по со¬общениям китайских летописцев, носили меховые шапки с тор¬чащими из них рогами, причем, сколько имелось у женщины мужей, столько и роговых отростков было на головном уборе. Не отсюда ли, кстати, пришло общеевропейское выражение «рогатый муж»?
Немаловажно и то, что воевали «белые гунны», в основном, в пешем строю, вооруженные боевыми секирами и кинжалами.
Кем же в принципе могли быть эти странные горцы? Давай¬те, подытожим собранные сведения. Итак, выходцы из державы Аттилы, но не этнические гунны. Их женщины занимают приви¬легированное положение в обществе. Подобное нам встречалось у сарматов, роль слабого пола у которых порой вполне отвечала древней легенде о воинственных амазонках. Да и язык эфтали¬тов, возможно, был иранского круга. С другой стороны, они осед¬лы, предпочитают воевать в пешем строю. Их любимое оружие характерно более для германцев. И главное, внешний облик тоже, скорее, соответствует нашим представлениям об антропологии древних германских племен, чем давних обитателей Азии сарма¬тов.
Попробуем зайти с другой стороны - проверим имена эфта¬литов, известные науке из летописных хроник по драматическим событиям VI века. В принципе, историки не очень охотно при нимают во внимание фактор родства имен собственных, посколь¬ку полагается, что они зачастую заимствуются у соседей, особен¬но членами правящих династий. Однако быть может и на этом пути нам встретится нечто интересное.
Высокопоставленный эфталитский вельможа, лидер пропер-сидской группировки, звался несколько неожиданно для Восто¬ка - Катульф . Между тем корень «ульф» по-восточногер¬мански означает «волк». И употреблялось это прозвище в именах древних германцев чрезвычайно часто. Например, одним из пер¬вых готских епископов был знаменитый Ульфила - Волчонок. Он перевел Библию на язык этого народа. В именах современных западных германцев до сих пор слышатся грозные отзвуки зве¬риной темы - Вольф, Рудольф, Адольф - в переводе: «волк», «рыжый волк», «благородный волк». Впрочем, и корень «кат», вполне возможно, родом из древнегерманского прошлого. По крайней мере, один из германских вождей времен войны с мар-команами носил прозвище Катуальда. Уальд - означает «дикий». Значит, «кат» тоже несло некую смысловую нагрузку. Между тем, что если мы правильно определили корни слова «Катульф», то специфическое произношение выдает его восточногерманское происхождение. Но может быть, родство эфталитов с готами нам просто померещилось?
Ищем далее. Царь эфталитов, напавший на Индию, носил имя Тораман. Как известно, «Тор» - это бог-громовержец у сканди¬навов и восточных германцев, «ман» - просто человек; сравни¬те «аллеманы», «маркоманы» - названия германских племен. Возможно, данное прозвище переводится как «человек, посвя¬щенный богу грозы».
И, наконец, последний правитель государства «белых гуннов» именовался Готфар. Живший от него за многие тысячи километ¬ров, фактически на противоположной окраине континента - в нынешней Испании, царь восточногерманского племени ванда¬лов, предшественник хромого Гизериха, звался почти так же - Готфарий. Иначе говоря, все три известных науке эфталитских имени оказались не только, что само по себе почти невероятно, германскими, но именно восточногерманскими. Заимствовать их у соседей эфталиты никак не могли, ближайшие носители дан¬ной речи в это время жили на территории Крымского и Апен¬нинского полуостровов - то есть за многие тысячи километров от эфталитских пределов.
Таким образом, единственным вариантом, объясняющим попа¬дание восточногерманских имен собственных в горы Афганистана и Памира, представляется безусловное признание эфталитов выход¬цами с территории Готского царства, захваченного в середине IV столетия грозными гуннами. После распада державы Аттилы и сокрушительных поражений кочевников в Европе, некие герман¬ские воинские контингента, отступая вместе с гуннами на Восток, могли оказаться в Средней Азии. Испытывая недостаток в женщи¬нах (на последнее обстоятельство явно намекает обычай многому¬жества), они должны были породниться с местными сарматскими племенами (амазонками Средневековья). Возможно, именно так возникло племя эфталитов. По крайней мере, только эта версия снимает все противоречия и объясняет все загадки «белых гуннов». Но не поторопились ли мы со своими выводами, есть ли у науки хоть какие-то сведения о восточных германцах в глубинах Азии, не считая, конечно, нашего вольного перевода эфталитских имен и смелых предположений по поводу их антропологии? Ока¬зывается, есть. Археологи обнаружили кое-какие следы черняхов-ской культуры, той самой, что осталась от блистательного Готс¬кого царства времен Гермонариха, не только на Западе, где пре¬бывание восточных германцев фиксируется многочисленными средневековыми хрониками, но и в прямо противоположном на¬правлении. Исследователи Щукин и Шаров пишут по этому по¬воду: «Заметим также попутно, что некоторые вещи горизонта Виллафонтана, в частности двухпластинчатые фибулы оказывают¬ся не только в Италии, но и далеко на Востоке. Целая серия та¬ких фибул и часто сочетающихся с ними на Западе пряжек, обна¬ружена в погребениях так называемой Джетыасарской культуры в Восточном Приаралье и низовьях Сырдарьи вплоть до Байконура в Казахстане» . Разъясню, что горизонтом Виллафонтана уче¬ные называют черняховские памятники позднего периода, дати¬руемые примерно рубежом IV-V столетий. То есть временем, когда оставшиеся в Восточной Европе готы и прочие германские племена уже попали в зависимость от свирепых кочевников. Что касается фибул, то это застежки для одежды, широко распостра-ненные в мире германцев. Проще говоря, в лице Джетыасарской археологической культуры исследователи обнаружили пребывание восточногерманских племен на территории современных Узбеки¬стана и Казахстана, очень удивились этому обстоятельству и те¬перь не ведают, с каким народом связать эти памятники. Между тем от низовьев Сырдарьи и Восточного Приаралья уже рукой подать до тех мест, где письменные источники следующего века фиксируют пребывание эфталитов. Похоже, мы дали правильный ответ на вопрос, кто такие «белые гунны».

И Гандхара (северная Индия). О гуннах -эфталитах, также называя их «белыми гуннами », писал Прокопий , тогда как другие, в том числе и более ранние авторы, такие как Аммиан Марцеллин , называют их гуннами-хионитами . Некоторые исследователи полагают , что у гуннов-хионитов произошла смена этнонима с «хиониты» на «эфталиты». Эфталиты представляли вторую волну иранских гуннов (то есть народов, называвшихся гуннами, но бывших в действительности иранского происхождения).

Сирийские авторы, в частности Иешу Стилит , называют воевавших с Перозом эфталитов «хионитами, которые суть гунны » . С его слов, Пероз дважды попадал в плен к хионитам, причём оба раза был выкуплен Зеноном , который и примирил стороны. Пероз, пообещав за спасение своей жизни тридцать мулов, нагруженных серебряными монетами, оставил в заложниках гуннам своего сына Кавада и во второй раз дал обещание с ними не воевать, которое, после того как выкупил сына, снова нарушил и погиб в последнем своём походе .

Китайские сведения - Яда́

Происхождение и антропология

Восточно-иранская версия

И судя по надписям на монетах эфталитов, выполненным греческими буквами на бактрийском языке, самоназванием эфталитов было «хион» («OIONO») . Данный этноним имеет параллели в иранском лексиконе - haena- (авест. язык) и haina- (др. иран. авест. язык) означая «войско» , «армия» . Историк Агусти Алемань указывает, что надписи эфталитов, как и предшествовавших им кушанцев , были выполнены на иранском языке .

Подобно тому, как более поздние кочевые империи были конфедерациями многих народов, мы можем предположить, что правящие группы из них были или, по крайней мере, включали тюркоязычных племен с востока и севера. Хотя, несомненно, основная масса людей в конфедерации хионитов, а затем и эфталитов говорили на иранском языке ... это был последний раз в истории Центральной Азии, когда ираноязычные кочевники играли какую-либо роль; в дальнейшем все кочевники будут говорить на тюркских языках, и получится тысячелетнее разделение между оседлыми таджиками и кочевыми тюрками.

Прокопий Кесарийский, называвший эфталитов «белыми гуннами», выводит гуннов от ираноязычных массагетов , сообщая, что среди командиров в византийской коннице был Эган, «из народа массагетов, ныне называемых уннами». В то же время Прокопий отделяет эфталитов от других гуннов, с которыми эфталиты не имеют общих границ, а потому не смешиваются с ними, добавляя, что

Хотя эфталиты народ гуннский и [так] называется, они однако не смешиваются и не общаются с теми гуннами, которых мы знаем, так как не имеют с ними пограничной области и не живут вблизи них…, они не кочевники, как прочие гуннские народы, но издавна обосновались на плодородной земле. Они одни из гуннов белы телом и не безобразны видом, не имеют и образа жизни, подобного им, и не живут какой-то звериной жизнью, как те, но управляются одним царем и имеют законную государственность, соблюдая между собой и соседями справедливость ничуть не хуже ромеев и персов .

- Прокопий Кесарийский .

Существуют также мнения, что в этногенезе эфталитов приняли участие как мигрировавшие племена тохаров , так и согдийское население .

Центр государства эфталитов располагался в северном Афганистане (Бактрия, Кундуз). Удельные княжества во главе с тегинами располагались в южном Афганистане и Гандхаре (Пенджаб). Само государство было конфедеративным и состояло из множества полунезависимых владений со своими наследственными династиями под верховной властью царя. Каждое владение выпускало свою серебряную или медную монету. В этом государстве было несколько видов письменности: согдийская, бактрийская, брахми и др. Государственной письменностью была бактрийская. Существенную роль в экономике играл «Шелковый путь».

На монетах цари эфталитов имеют ярко выраженный европеоидный облик: у них выступающие прямые носы и большие глаза. Они изображаются с усами и выбритыми подбородками. Женщины носили косы. Современники описывают эфталитов как кочевников, живущих в войлочных юртах и одевающихся в шелковые одежды. Неотъемлемым элементом интерьера был ковер.

Тюркская версия

Согласно точке зрения, которую высказывает Паркер, эфталиты - это «юэбань », последние из которых, по его мнению, были «прототюркским» народом . Аналогичной точки зрения придерживаются исследователи Блоше и советский исследователь С. П. Толстов считал первоначальным ареалом древних эфталитов берега Сырдарьи в связи с описываемым им «общим подъёмом варварских племен в IV веке » . Давид Кристиан (D. Christian) также считает эфталитов «прототюркским» народом . Однако это мнение разбивается о прямое указание раннесредневекового китайского источника «Бэй-ши»(«История Севера», или «История Северных династий», VII в.), что «язык эфталитов не тюркский » . Ли Янь-шоу (ок. 596- ок. 678) в «Бэй ши» пишет, что «их (Яда) язык не одинаков с языком жужаней и гаочэ, а также всех [других] хусцев (то есть кочевых народов)». Более того, в цз. 54 династийной истории «Лян шу» указывается, что для общения китайцев с представителями владения Яда «их язык следует переводить на язык [жителей владения] Хэнань (зд. Туюйхунь), только тогда можно понять».

Некоторые исследователи предполагают, что китайский буддийский монах Сун Юнь видел эфталитов и оставил их описание. Однако Сун Юнь посетил зимой 519/520 гг. владение Яда, которое некоторыми исследователями соотносится с державой эфталитов. Поэтому ссылки на Сун Юня, якобы «наблюдавшего эфталитов в Индии в 520 г.», и «описывавшего их как народ, обитающий в шатрах, носящий одежды из кожи и не знающий грамоты, что в равной степени говорит как в пользу хионитской, так тюркской версий происхождения эфталитов», недостаточно валидны без проведения углубленного исследования по данному вопросу. Тем более, что в цз. 54 «СИ Юй чжу жун» (Все варвары Западного Края) династийной истории «Лян шу» (VI в.) прямо указывается на использование Яда письменности: «Нет письменности, делают зарубки на дереве. Общаются с соседними владениями, при этом, если соседнее владение варварское, то используют варварские письмена, заменяя кожей барана бумагу ». Это сведение повторено в сунской энциклопедии конца Х в. «Тайпин юйлань»: «Нет письменности, используют зарубки на дереве, при сношениях с соседними государствами используют варварское (ху) письмо и кожу барана (пергамент) вместо бумаги». Городов, кроме укрепленной царской ставки Бадиян, застроенной зданиями храмов и дворцового комплекса, согласно китайским источникам, Яда не знали.

Канадский синолог Эдвин Пуллиблэнк считал эфталитов, как и родственных им хионитов , тюркским племенем, подвергшемуся влиянию оседлых ираноязычных народов: «Что в их империи должны были присутствовать иранские элементы лишь ожидаемо поскольку подчиненное население было преимущественно иранским. Куда более значительны доказательства алтайских связей в самих правивших эфталитах ».

Управление и культура

Центр государства располагался в северном Афганистане (Бактрия , Кундуз). Удельные княжества во главе с тегинами располагались в южном Афганистане и Гандхаре (Пенджаб). Само государство было конфедеративным и состояло из множества полунезависимых владений со своими наследственными династиями под верховной властью царя. Каждое владение выпускало свою серебряную или медную монету (при том, что Яда не имело своей монеты - китайские источники фиксируют использование монет только юэчжи и тохарами). В этом государстве было несколько видов письменности: согдийская , бактрийская, брахми и др. Государственной письменностью была бактрийская. Существенную роль в экономике играл «Шелковый путь ». Однако все вышесказанное не подтверждается для владения Яда, что говорит против ассоциации этого владения с державой эфталитов.

Эфталитский царь.

На монетах цари эфталитов имеют ярко выраженный европеоидный облик : у них выступающие прямые носы и большие глаза. Они изображаются с усами и выбритыми подбородками. Женщины носили косы. Современники описывают эфталитов как кочевников , живущих в войлочных юртах и одевающихся в шелковые одежды. Неотъемлемым элементом интерьера был ковёр.

Считается, что эфталиты практиковали полиандрию , причем «братья имели одну жену ». Однако это сообщение опять-таки относится исключительно к Яда. Китайские феодальные историки единодушно сообщают, что женщина носит меховую шапку с деревянным рогом, если муж у неё один. Длина рога в разных сообщениях варьируется от 1 до 3 чи (32-96 см.). Если у мужа есть братья, которые также являются её мужьями, то добавляется столько дополнительных рогов, сколько у неё мужей. Aналогичный головной убор обнаружен у женщин Кафиристана и в Северо-Западной Индии. Однако отмеченный в 640-х года буддийским монахом Сюань Цзаном аналогичный головной убор у женщин во владении Сы-мо-да-ло (небольшое владение, находилось в горном массиве в пределах горной страны от Каракорума до Гиндукуша) имел совершенно иное значение - рог обозначал здравствующих свекра и свекровь. На нём было 2 отростка - один выше, другой - ниже. Верхний отросток обозначал свекра, нижний - свекровь. После смерти свекра или свекрови удалялся соответствующий отросток, а после смерти обоих - шапка больше не носилась.

Религия

Известно, что среди эфталитов распространялось христианство несторианского толка . В 549 году эфталиты получили своего собственного епископа . О силе влияния христианства среди эфталитов свидетельствует тот факт, что они руководствовались идеей христианской солидарности в борьбе против поборника зороастризма персидского шаха Йездигерда II (V век) . К местной (кушанской) греко-буддийской культуре они относились весьма враждебно.

Потомки

Наиболее вероятными потомками эфталитов считаются современные пуштуны .

Правители

Эфталиты (белые гунны) (ок. 450–565)

Средняя Азия, Афганистан, Сев.-Зап. Индия. Стол. Бадиан .

1. Вахшунвар (Эфталан) (ок. 450-90).
2. Торамана (ок. 490–515).
3. Михиракула , сын (ок. 515-45)*
4. Готфар (Вараз) (ок. 545-65)*

Примечания

1. • Denis Sinor. The Cambridge History of Early Inner Asia, Том 1 (англ.) . Cambridge University Press (1990). Дата обращения 19 августа 2017.
     

     "The relative abundance of data norwithstanding, we have but a very fragmentary picture of Hephthalite civilization.There is no consensus con- cerning the Hephthalite language, though most scholars seem to think that it was Iranian .The Pei shih at least clearly states that the language of the Hephthalites differs from those of the High Chariots, of the Juan-juan and of the "various Hu a rather vague term which, in this context, probably refers to some Iranian peoples... According to the Liang shu the Hephthalites worshiped Heaven and also fire a clear reference to Zoroastrianism ."

   • Университет штата Индиана. Asia Major, Том 4,Часть 1 (англ.) . Institute of History and Philology of the Academia Sinica (1954). Дата обращения 19 августа 2017.
     
   • Robert L. Canfield. Turko-Persia in Historical Perspective (англ.) . Cambridge University Press P. 272.pp.49 (2002). Дата обращения 19 августа 2017.
     

     "One cannot go into details here about that dark period of Central Asian history from the time of the Kushans down the coming of the Arabs, but one may suggest that the beginning of this period saw the last waves of Iranian-speaking nomads moving to the south, to be replaced by the Turkic-speaking nomads beginning in the late fourth century.... but our information about them, known in Classical and Islamic sources as the Chionites and Hephthalites, is so meager that much confusion has reigned regarding their origins and nature.Just as later nomadic empires were confederations of many peoples, we may tentatively propose that the ruling groups of these were, or at least included, Turkic-speaking tribesmen from the east and north, although most probably the bulk of the people in the confederation ofChionites and then Hephthalites spoke an Iranian language .In this case, as normal, the nomads adopted the written language, institutions, and culture of the settled folk.To call them "Iranian Huns" as Gobl has done is not infelicitous, for surely the bulk of the population ruled by the Chionites and Hephthalites was lranian (Gobl 1967:ix). But this was the last time in the history ofCentral Asia that Iranian-speaking nomads played any role; hereafter all nomads would speak Turkic languages and the millennium-old division between settled Tajik and nomadic Turk would obtain ."

2. M. A. Shaban, «Khurasan at the Time of the Arab Conquest», in Iran and Islam, in memory of Vlademir Minorsky, Edinburgh University Press, (1971), p481; ISBN 0-85224-200-X .
3. «The White Huns - The Hephthalites» Silk Road
4. Enoki Kazuo, «On the nationality of White Huns», 1955

До конца четвертого века, все, кто вторгался в Гандхару после Ахеменидов, за исключением разве что самого Александра, были иранскими народами. То были либо пришельцы из Персидской метрополии, либо кочевники, такие как парфяне, саки или кушане, пришедшие с окраин иранского мира. Даже греко-бактрийцы были иранцами, покрытыми "эллинистическим налетом". Но тут началось великое переселение диких варварских племен из самого сердца Азиатского континента. Это так называемые белые гунны, которых греческие и римские авторы называли эфталитами или хионитами. Эти "вторые имена" они получили от греческой транскрипции китайского названия йе-ти-и-ли-до и среднеперсидского слово хион , означавшего гунн. Арабские и персидские летописцы и географы называли этот народ хайтал или хайатила .

Сначала с этим новым народом встретились китайцы, и только после того, как они пересекли Гиндукуш в ходе своего движения на юг, их "заметили" классические арабские и персидские писатели. Некоторые историки ставят знак равенства между ними и гуннами Аттилы, хотя китайские источники четко отделяют йе-ти-и-ли-до (белых гуннов) от хиунг-ну (собственно гуннов). Современник тех событий Прокопий писал, что они совершенно отличались от тех гуннов, которые были известны римлянам, тем, что были единственными гуннами с белой кожей и "правильными чертами". Китайские источники вообще предполагают, что они не говорили ни на монгольских, ни на тюркских языках, отличаясь и в языковом смысле от собственно гуннов. Один китайский летописец даже описывает из как родственников юэджей (кушан), что, впрочем, сомнительно.

Наиболее очевидным представляется такой вывод из всех этих противоречий: белые гунны жили настолько близко к собственно гуннам тюркского происхождения, что это привело к значительным этническим и языковым смешениям, и даже могло подтолкнуть их к тому, чтобы с гордостью начать причислять себя к великой гуннской семье. В то же время, их расположение в северном Туркестане, на краю Турана и Ирана, могло так повлиять на это кочевое племя, что они даже стали двуязычными. Это более чем вероятно в тюрко-иранском сплаве. Бухара и Самарканд "дороссийского" периода – один и примеров такого явления. В истории, такого рода выводы чаще оказываются близкими к истине, чем легенды о расовой чистоте. К подобному же выводу мы неизбежно придем, рассуждая и о афганцах или пуштунах.

Об эфталитах, белых гуннах, впервые упоминается как о вассалах аваров, создавших империю в центре Монголии в четвертом веке. На данный момент в историографии существуют три основные точки зрения на этногенез авар:

Что это монголоязычный этнос - сяньби или жужани ;

Что это преимущественно ираноязычный этнос - хиониты , живший в Приаралье и объединившийся с уграми . Упоминаются Аммианом Марцеллином в IV в. н. э.;

При этом все теории допускают возможное влияние разных этнических элементов и согласны в том, что авары, в любом случае, не представляли собой однородное племя и по мере продвижения к Европе испытывали сильное влияние тюркоязычных племён.

Правители аваров носили титул кагана или хана. Этот же титул принесли с собой и белые гунны во время своих походов по Центральной Азии. И хотя они позаимствовали многие традиции племенной организации у своих аварских сюзеренов, все же они представляли собой отдельный народ, со своим языком и культурой, и их переселение было связано, в том числе, и с желанием избавиться от слишком навязчивого аварского доминирования. Покорив попутно некоторые народы, около 360 года они повернули на юг, чтобы атаковать кушан Бактрии. Кушанские правители безнадежно пытались противостоять им, но, получив отказ в поддержке от сасанидской Персии, вынуждены были уйти на юг, в Гандхару. Их даже иногда ошибочно принимают за первую волну самих белых гуннов, хотя это как раз те кушаны, которых белые гунны выгнали. Сбежавшие кушаны еще какое-то время правили в Гандхаре и прилегающих районах (согласно нумизматическим свидетельствам, около ста лет). Но, в конечном итоге, весь регион захлестнула неудержимая волна белых гуннов. Эти белые гунны на востоке прошлись по всей северной Индии, а на западе чуть было не уничтожили саму Персидскую Империю Сасанидов.

Белые гунны окончательно заняли Бактрию около 425 года, и начали совершать оттуда грозные набеги в строну Персии, Кабульской долины и Гандхары. Их первые набеги на Персию удалось в 427 году остановить известному сасанидскому правителю Бахраму V по прозвищу Гур, большому любителю охоты, женщин и музыки. Бахрам Гур сделал вид, что хочет откупиться от них золотом, а сам устроил засаду и уничтожил армию белых гуннов до последнего воина. Белые гунны не могли оправиться от этого "шаха", пока не сменилось целое поколение. Но во второй половине 5-го века, при внуке Бахрама, Фирузе, ситуация кардинально изменилась. Фируз сам призвал эфталитов как наемников, чтобы те помогли ему сбросить с трона его младшего брата. Возникшее впоследствии взаимное недовольство между персами и гуннами привело к войне. В результате череды тяжелых сражений Фируз успел побывать в плену, и в конечном итоге, в 484 году, встретил свою смерть. Гордость сасанидской Персии была разрушена, и она с тех пор довольствовалась положением вассала белых гуннов вплоть до 6-го века. Но эфталиты не сделали "контрольный выстрел" в голову Персии. Они отвлеклись. На восток.

Им пришлось ослабить давление на Сасанидов во многом потому, что они очень увлеклись "Индийским направлением", которое представлялось им гораздо более выгодным предприятием. Для начала они вторглись в Гандхару, где посадили своего наместника, который формально подчинялся верховному правителю в Бактрии. Этим наместником (или, может быть, его преемником) был упоминаемый в индийских надписях Торамана. Вскоре Торамана и его сын Микиракула (о кровожадности которых ходили легенды) покорили Пенджаб, уничтожили индийскую Империю Гупта, и стали властелинами всей северной и центральной Индии. Своей столицей они сделали город Сакала (современный Сиялкот).

И жестокостях Михиракулы упоминали не только индусы, но и китайский буддистский странствующий монах Сон Юн, и один из византийских монахов, посетивших в то время этот район. В итоге, все его жестокости привели к восстанию и поражению эфталитов, которым удалось зацепиться только за небольшую территорию на севере. Микиракула нашел убежище в Кашмире, где снова взошел на трон и царствовал и зверствовал до самой своей смерти в 542 году. Говорят, он любил сталкивать слонов со скалы и наслаждаться их предсмертными мучениями. Впрочем, подобные вещи рассказывают про разных правителей, желая проиллюстрировать их нечеловеческую жестокость. Вспомним, хотя бы, слухи о том, что русский царь Иван Грозный тоже любил сбрасывать с колокольни собак и кошек и смотреть как они мучаются. Слонов-то у него не было. Да и не затащишь слона на колокольню.

Основная масса эфталитов, оставшихся в Бактрии, не смогла долго удерживать власть в долине Инда. Примерно в середине 6-го века, тюрки, занявшие место вассалов аваров после ухода эфталитов, подняли восстание против своих сюзеренов и сделались хозяевами северного Туркестана. Отношения между тюрками и бактрийскими эфталитами стали натянутыми, что привело к военным действиям. В конечном итоге, тюрки и сасаниды совместно атаковали царство белых гуннов и уничтожили его в результате решающей битвы в Согдиане, в 568 году. А Сасаниды снова простерли свою длань до Инда, над всем восточным Ираном (современным Афганистаном).

Но сами белые гунны не исчезли вместе с вместе со своей империей. Среди оставленных ими наследий – титул хана, который стал "визитной карточкой" не только у пуштунов, но и в Пенджабе, и за его пределами. Также вероятно, что некоторые понятия, родившись в Монголии, были принесены вместе с тюркской миграцией на земли пуштунов, и используются последними с тех самых пор.

Например, слово улус , означающее племя; барамта – набег на людей или стадо врага, чтобы отомстить за обиду; хашар – помощь дружественной стороне во время сбора урожая. Все эти слова используются в языке пушту, но не являются иранскими про своему происхождению.

Общеизвестно, что вместе с белыми гуннами пришли гуджары . Держава эфталитов пала, а народ гуджаров остался. Выяснено, что пенджабские джаты , из которых в основном происходят сельские сикхи, и даже многие гордые кланы раджпутов , происходят от этих самых завоевателей – белых гуннов. Том более вряд ли можно допустить, что белые гунны никак не повлияли на население Пешаварской равнины.

Происхождение раджпутов может заинтересовать и нас. Британский историк Винсент Артур Смит утверждал, что до мусульманского вторжения эти земли пережили три основные волны иностранных нашествий – саков, кушан и белых гуннов. В какой-то момент индийской истории старые обычаи были сломаны. Фактически, не существует обычаев, связанных с древним периодом. Маурьи, саки, кушаны – все они относятся к мертвому и погребенному прошлому, о котором говорят только надписи на стенах и монетах. Обычаи же кланов раджпутов сохранились. По мнению Винсента Артура Смита, прежние обычаи были сломаны именно во время третьей волны – волны белых гуннов. Их нашествие было таким ошеломительным, что стерло всю память о первых двух ордах – саках и кушанах. Оно было подобно англо-саксонскому завоеванию Британии. По-видимому, когда иностранный клан подвергался "индуинизации", тех, кто принадлежал к правящим фамилиям, признавали Кшатриями или Раджпутами, прочие становились Гуджарами, и так далее по нисходящей.

Как это относится к пуштунам? Гандхара, Пешаварская долина, была опорной точкой белых гуннов или эфталитов во время их завоевания северной Индии. Буквально тысячи гуджаров проживают в деревнях Свата, Дира и Мардана. Одна из крупнейших деревень юсуфзаев называется Гуджар Гархи. Многие деревни под северными холмами Судхума, которые отделяют Самах от Бунера, полностью населены гуджарами, за исключением того, что Хан и его семья – пуштуны, а гуджары находятся под ними, как арендаторы, точно так же, как их предки когда-то служили эфталитам (белым гуннам) . На наименование "хан" претендует каждый пуштун как на свое неотъемлемое право. Не может быть, чтобы народ-завоеватель, такой как белые гунны, от которых пошли их индийские предки – раджпуты, не влил часть своей крови и в кровь людей Гандхары, которая была одной из их опорных точек. Не следует забывать и о том, что после падения белых гуннов, и до пришествия на эти земли ислама, Гандхара и ее окрестности где-то на четыре столетия оказались под индийской властью. В течение столь долгого периода больше не было нашествий с северо-запада, и у народа было время "успокоиться, обосноваться и устроиться". Также не следует забывать и о том, что эти самые белые гунны, по словам Прокопия, были красивыми людьми с белой кожей и правильным чертами.

Еще задолго до того, как все эти знания о белых гуннах и гуджарах были как-то систематизированы, отмечалось удивительное сходство между национальными характерами и обычаями пуштунов и раджпутов. Здесь и строгий закон гостеприимства, предоставление крова и защиты для беженцев, ревностное отношение к женской чести, воинственный дух, неприятие власти над собой, гордость за свой род, ревностное отношение к национальной чести и личностное достоинство, властный характер. Схожесть наблюдается и в чертах лица, с чем согласятся те, кому доводилось видеть и тех, и других. Историк Беллью и вовсе полагал, что эти два народа, пуштунов и раджпутов, больше разделяли ислам и брахманизм, чем географические расстояния или склады характеров. Вот одна из его цитат:

"Во многих отношениях раджпут сильно похож на горцев Шотландии, которых мы видим, когда читаем истории Вальтера Скотта, только лишь с малозначащими различиями в именах и костюмах. У них такая же безрассудная отвага, такая же преданность вождю которому они доверяют, та же любовь к состязаниям, склонность обижаться и ссориться между собой, когда им не удается найти врага, которым можно заняться. После всех этих столетий поведение раджпута остается таким же, каким оно было в их героическую эпоху, и это то, что отличает его от всех других народов; даже беднейший из них – с рождения господин, и потому равен богатейшим". Замените здесь раджпута пуштуном, и ничего не изменится.

Мы можем увидеть прототипы названий пуштунских кланов, которые появились за сотни лет до нашествия белых гуннов. Мы также знаем, что лучшие лингвисты уверены в том, что язык пушту (пухту) появился не позднее, чем при саках, за четыре века до появления здесь белых гуннов. Достаточно уверенно можно сказать, что в какие бы глубины не уходили корни этого народа, белые гунны влили дополнительные соки в его ствол. Как и гуджаров, некогда слуг белых гуннов, до сих пор можно видеть в этих краях, так и их господа, эфталиты, должны быть среди ханов. Наверняка многие ханы таких племен, будь то афганцы равнин или пуштуны гор, могут претендовать на то, что их предками были эфталиты.

При этом вовсе не удивительно, что, за исключением нескольких слов, язык пуштунов не имеет признаков родства с тюркскими языками и остается восточно-иранским языком, с заимствованиями из индийской группы. Что касается культурных вопросов, в том числе и языка, гуннские завоеватели наверняка приняли все это от завоеванных, ведь это было богатое наследие, накопленное за сотни лет существования иранской цивилизации. Для воинов-бродяг всегда было естественным со временем перенимать язык, культуру, традиции, иногда и имена более цивилизованного оседлого народа. Как здесь не вспомнить о потомках варягов, пришедших на Русь…